Новогодняя ночь в Питере. На конкурс.

#Новогодний_alterlit#Петербург#конкурс_alterlit

Я бежал. Прямиком на другой полюс российского, биполярного, культурного мира. Трусливо бежал от себя самого. Апатия, следствие душевных коллизий, чугунной цепью сковала руки. Всю, остававшуюся до встречи Нового года неделю, я мучил палитру смешивая краски и откладывал кисти на завтра... Неделя истекла.  Петербург манил.

 Неприметной тенью скользил я по граниту  Московского вокзала следуя за группой туристов, человек двенадцать небритых, суровых мужчин и один впереди, видимо, гид, лысый с венчиком пушистых, белых волос. Когда он говорил, стихал вокзальный гомон. По русски говорил, но больно загадочно. На выходе я приотстал и побрел в сторону  Пяти Углов. Близилась Новогодняя ночь. Улицы пустели. Фонари соперничали с гирляндами. Рестораны поглощали гостей. Царила, так сказать, праздничная атмосфера. Аптека, на Рубинштейна, 30 была закрыта. На двери тетрадный листок. "Притомился? А мне каково?" ..Я перечитал. Атлант, удерживая небо, в живописном облачке переспросил "...каково?". Действительно, несоизмеримо. Устыдившись я сорвал листок и скомкав, сунул в карман.

Утопив лицо в воротнике, выставив наружу только нос, я спешил на Невский, когда со мной поравнялась Хонда, цвет металлик. Дед Мороз за рулём забубнил что-то сквозь куделю бороды. Снегурочка истерично рыдала и молотила его кулачками по плечу.

 -Бро,- догадался дернуть себя за бороду Дед Мороз, являя миру типичные узбекские брови, - Шпалерная, 1, э?

 - Долго объяснять, едем, покажу!

 - Велком, бро!

Направо, разворот у Стамески и мы дунули по Литейному как пуля Дантеса. Снегурочка оказалась не Снегурочка, а Оля. Оля хотела удивить Колю, символично, ну, как бы от Деда Мороза, преподнести подарок, чтобы помнилось, чтобы на всю жизнь, поэтому и наняла именно это такси, поэтому готова заплатить любые деньги этому Корбобо, только бы Коля успел обнять её без четверти двенадцать. Ширали на днях летит в Нью-Йорк, к своей любимой. ДПС к Деду Морозу вопросов не имеет и деньги к деньгам липнут. Якше, бро!

 Коля тихо замерзал у кафешки. Голубки клюнули друг друга и заворковали.

 -Когда была б Любовь, бро, повсеместно, фундамент мироздания, души человецех, стены крепости его, а ум как шпиль блещущий, венчал,- толковал Дед Мороз выруливая на Литейный,- Тогда Сатан курил бы нервно хабарики в сторонке!

Мелькнули "Полторы комнаты".

- Останови!- скрипнули тормоза,- Будь, бро!

На запертой двери музея висел листок формата А4. Атлант констатировал " На часах двенадцать без пяти.".Я выудил мобильник из кармана, ничего подобного, дядя, без пятнадцати.

 -Так который, вы говорите, час?- встал передо мной, не то чтоб пожилой, но дядька в возрасте. И как то немного отсвечивает...

 - Без четверти.

Он кивнул, ловко вывернул из моих рук телефон и за угол, я за ним. У храма Преображения он истово крестился на ходу, и ходу-ходу. Так выбежали мы на атлантов варваров. Он сквозанул меж ними и пропал. Я следом. За дверью встретил меня кромешный мрак, кошачий визг, собачий лай, вой какой-то и тухлой тряпкой мазнуло по лицу.

 - Подсудимый, встаньте!

 Чиркнула спичка, зачадила свеча, другая, ещё одна, ещё... В колеблющейся тени видно стало низкий свод, странно одетых людей в передничках с символикой, что там, не разобрать. Стол покрытый краснам сукном, на столе бюст Ленина, за столом трое. На стене петля висельника и часы. Без пяти двенадцать.

 - Трибунал вольных каменщиков и иже с ним за хищение муниципальной собственности приговаривает...

 - Какие хищения, что за балаган, это квест? Я не заказывал, платить не стану.

 - Крылья грифонам на Банковском мосте тер? Сколько золота к ручонкам потным прилипло? Шесть миллионов народных денег на реставрацию ушло!

 -Так не я один тер!

 - Разыщем всех и накажем! На Соловки!

 - Дикая традиция, тереть камень на счастье. Дикая, но эффективная!

 - Дорогой Иван Христофорович, регламент трибунала не предусматривает участие адвоката.

 - Иннокентий Петрович, раствор схватывается, боюсь до подвала на Лиговке не довезем, придётся здесь замуровать.

 - Бокал вина приговоренному!

 Пока стучали мастерки, я потягивал мадеру и потешался над мучителями, однако, был уложен последний кирпичик и стало совсем темно и неуютно. Я заскулил. Судьи заплакали. Все же были они отзывчивыми, сердобольными людьми. Свыкнувшись с положением я осторожно исследовал окрестности. Вправо вполне можно продвинуться, ещё правее... По крайней мере сухо и нет крыс, стена оштукатурена и побелена, значит, за подвалом следят. Услыхав приятный женский голос я окончательно убедился в своём спасении.

 - Должен ли человек прошибать стену лбом когда рядом открытая дверь?

 Первое, что я увидел обернувшись, Ваня! Иван Федорович Крузенштерн ! У памятника, немолодая петербурженка, такая...какой должна быть петербурженка, и, естественно, мопс.

 -Нашествие нетрезвых москвареков под Новый год, вызывает у меня недоумение. Нам здесь что, нетрезвых невыреков не достаточно?

 -Следуя вашей терминологии, сударыня, я не то и не другое, я междурек.

Мопс фыркнул и повёл хозяйку вдоль Невы.

У изножья  памятника висел плакат. Атлант требовал " Просто позвони."

Белиберда! У меня телефона нет...на ступеньках лежал мобильник в вышитом кисете, наверняка, хозяйка мопса потеряла. Позвоню на последний номер, пускай заберут телефон. Номер без подписи, один в контактах.

- Да.

 - ...

 - Вас слушают.

 - ...Это я.