[На конкурс] Отражение чуда в щенячьих глазах.

#новогодний_alterlit #Петербург #конкурс_alterlit 
Молодой профессор биофизики Андрей Вишневский был известным на просторах Санкт-Петербурга научным сотрудником, приметным как точной педантичностью, так и неугасающим энтузиазмом. Он, как и многие люди науки, не придавал значения таким мелочам и рудиментам цивилизации как традиции, и более - увольте - не был наделен верой в чудеса. Будучи отъявленным рационалистом, Вишневский пренебрегал любым суеверием: всё в этом мире будет объяснено и доказано! Казалось, его душа была математически структурирована и полна уязвленных противоречий, и не могла принять в себя живительную толику искренних и чистых эмоций, которые не требуют и не терпят всякого осмысления. 
Андрей часто пропадал в виртуальной реальности, прогуливаясь по электронному Эрмитажу, закрывался в своем кабинете и работал один, разговаривая разве что с электронным помощником в часах. Только искусственный интеллект мог с монашеским спокойствием вынести всю причудливость человека науки, иногда перезагружаясь во время обновлений. В профессоре красовалась палитра чувств и переживаний, любовь к своей семье и к позыву сделать мир лучше. Вишневский не унывал: его новая разработка в сфере систем жизнеобеспечения должна была стать прорывом, и потому последнее время он был буквально поглощен идеей о скорейшем успехе. Он пылал энтузиазмом и с нетерпением дожидался прихода научной конференции. В его разуме часто возникал образ триумфа: если не Нобелевская, то премия за прорыв в области медицины!  
 
Вечер, конец рабочего дня. Голографическая гирлянда пульсировала и переливалась, даруя пространству вокруг релятивистский свет словно из рога изобилия. Профессор Вишневский уже заканчивал рабочий день и выключал компактный суперкомпьютер, как внезапно ему позвонили из Петербургского научного центра “РАН”.  
Несколько анализаторов медленно выехали из стенок и осветили его усталое тельце лучами. Процесс закончился, и он увидел перед руководителя научной коллегии Родникова - а точнее, его искусственный образ. 
-Профессор Вишневский? - Родников увидел появившуюся перед ним голограмму Андрея и кивнул ему головой.  
Последний скривил улыбку и немо кивнул в ответ. 
-В общем... нет времени на обходительность, потому я буду прямолинейным: - руководитель присел на стул из углепластика и заметно остыл - К сожалению, Ваши заграничные коллеги не разделяют Ваш часовой пояс, вы в меньшинстве, так что научную конференцию перенесли. Она, к сожалению, для Вас пройдет прямо в новогоднюю ночь. 
Профессор обомлел: ему сразу вспомнилась его 22-ух летняя дочурка Аня, учившаяся за границей. По традиции она приезжала в город в ожидании увидеть родственников и друзей, но новогоднюю ночь она всегда проводила с отцом. 
-Но... послушайте! - с постылой бесхребетностью пытался возразить Вишневский, но был сразу же остановлен: 
-Я все понимаю, профессор, мне жаль. Вы сами понимаете, что гранты нам выдаются не просто так. Вы должны будете присутствовать. Я знаю Вас, вы примете верное решение. Еще раз простите. - звонок оборвался.  
С мерным механическим шумом и треском анализаторы вернулись обратно в разъем стены. Примерно с таким же звуком в сторону отлетело им же кинутое кресло профессора.  
Желания имеют свойство сбываться: вот она - столь долгожданная прельстительная конференция, которая выдаст Андрею билет в мир науки с иронией разбивает всякую надежду на совместный семейный праздник. 
Спешно собравшись и перекинув с виртуального интерфейса данные с мини-суперкомпьютера на часы, позвонив дочери и отменив скрепя сердце новогоднюю встречу, профессор удалился. 
Он шел через Певческий Мост: испещренный дронами с плакатами колосс петербургской архитектуры, празднично светившийся в ночи. Столь радостное свечение Андрей ввиду недавних событий не разделял. 
Профессор брёл домой безучастно, словно находясь в другой стране и не понимая, чему все вокруг восторгаются, как католик на рамадане.  
Однако вскоре его естество замерло: им был услышан протяжный скулёж, доносящийся прямо до его души и сердца, и возникший между ними резонанс заставил его обернуться. Рядом, в снегу, лежал комочек шерсти, держащий в зубах свою мягкую и теплую не смотря на зиму игрушку - перед ним был маленький щенок далматинца. На нём был ошейник, как ни странно, без GPS. Неужели потерялся? 
Смеркалось, подступающая новогодняя ночь застала героев врасплох: звезды, источавшие запоздалый свет и Луна, его отражавшая, приветствовали их. Собака заметила взгляд Андрея и ринулась к нему, виляя хвостом столь размашисто, что рядом можно было б поставить ветрогенератор. В празднующем Петербурге было светло даже ночью: один из таких огней зажегся между ними и сейчас. Полный внезапно возникшей радости Андрей присел к животному и попытался его погладить, однако собака в ответ на это выхватила оставленный им рядом портфель и убежала прочь. Неужели предательство? Обескураженный профессор, поскальзываясь, ринулся в погоню, проклиная все, что движется и двигая недвижимое. До конференции оставались десятки минут - а связь нагло украли! 
Пробежав за собакой несколько кварталов и изрядно запыхавшись, профессор взглянул на часы: 5 минут до конференции!  
-Пап? - его окрикнули.  
Андрей застыл: он увидел свою дочь, идущую в отельный номер с пакетами. Рядом сидел держащий портфель с ноутбуком пёс.  
Через несколько секунд все услышали поступивший из центра звонок, шедший из ноутбука: 
-Андрей! Они отменили встречу. Срочность, говорят, только все испортит. После праздников увидимся! 
Профессор улыбнулся: 
-Ладно, математика. Все же я дам тебе шанс на чудо...