Культуртрегер (на конкурс)

Здрасьте, давайте знакомится. Я - Паша из Саратова. Закончил факультет PR-технологий, работаю по специальности - курьером. После нашего факультета в Саратове открыто много путей - от дворника до продавца беляшей. Так что мой еще не самый худший.

Курьер - работа ответственная, убивающая любовь к людям, но пробуждающая тягу к путешествиям. Пока что я путешествую по просторам Родины. Мечтаю попасть на Камчатку, но почему-то в последний момент оказываюсь либо в Москве, либо в Питере.

В свободное время пописываю для саратовской многотиражки “На районе”(я специально употребил “пописываю”, тренирую стилизацию под просторечие).  Пописываю репортажики, типа “в этом году Масленица во дворе дома №5 по улице Мичурина отмечалась особенно широко”. Это для души, и чтобы буквы не забыть.

И вот в прошлый год (стилизация под просторечие, плюсик мне) вызывает меня наш редактор, мужик грамотный, вдумчивый, только дезодорантом принципиально не пользуется - за пять метров не подойдешь (это я тренирую краткие, но емкие характеристики персонажей). Говорит:

- Ты же в Питер на новогодние едешь?

- Ну, да.

- С тебя статья. Полполосы. Пиши, о чем хочешь, но чтобы было новогоднее настроение.

- Да не вопрос.

- Не-не-не, погоди. Банальщины в этот раз не хочется. В общем, берешь все эти елки, огни, гирлянды, хлопушки, веселую толпу… Что там еще? А, вот, шампанское и “Иронию судьбы”. Берешь, кладешь в мешок и выкидываешь на помойку. А мне приносишь незамутненную новогоднюю радость. Небанальную. Где ж ее взять, как не в Питере. Фирштейн?

…В последний день года я прибыл на Московский вокзал и купил куру-гриль. Именно так: куру.

Долгое время я искренне считал, что разница московского и питерского диалектов носит исключительно лингвистический характер. Взять хотя бы пресловутые “поребрик” с “бордюром”. Вроде, все понятно. Здесь одно название, там — другое. Сплошная культурология. Ан нет.

Вот приезжаешь в Москву, смотришь на тротуары, и понимаешь: ну, бордюры же! Бордюры! И слова-то другого не подобрать. Бежишь тут же в Питер, бежишь сломя голову, чтобы впечатления не растерять. Думаешь, может и там так же. Прибегаешь: нет, поребрики. Кругом одни поребрики.

Или заходишь, скажем, в московский магазин. В любой, хоть и из самых дорогих. Лежат курицы. Обычные такие курицы, без претензий. А в Питере, куда не зайди — куры! Куры, ежкин кот. И каждая смотрит на тебя, как Екатерина Великая. Потому что Питер. Культура. Культура кур.

В общем, купил я эту куру-гриль. Зашел в какой-то двор, не на улице же ее жрать (тренирую вульгаризмы). Откусил пару раз от ножки, сладко зажмурился - эх!..

- Молодой человек, кто вас так учил с дамами обращаться?

Я вздрогнул, по сторонам оглянулся - ни души.

- Да не вертите головой, я же тут.

Голос определенно исходил из курицы. Профессия курьера приучила меня к стойкости. Но тут даже я…

- Простите, а вы кто?

- Изабелла Витольдовна, очень приятно.

- Правда, что ли?

- Нет, но мне приятно, когда меня так называют.

- Простите, - я попытался взять ситуацию в руки. - Это несколько необычно. Я никогда не разговаривал с… эм… птицами.

- Но вы же перенесли в прошлом месяце птичий грипп?

- Да.

- Ну, вот. А в жизни случайностей не бывает.

Объяснение почему-то меня убедило. Непроясненным остался лишь один момент.

- Изабелла, хм… Витольдовна, мне так неудобно спрашивать, но… Чем вы разговариваете?

- Душой, - кокетливо проворковала кура. - В Питере у всего есть душа, сами понимаете.

Тут я сразу успокоился. Все правильно. Это же Питер, детка! (Тренируюсь изящно вставлять в текст отсылки и мемы).

- Вы позволите сегодня побыть вашим экскурсоводом? - поинтересовалась кура. - В прошлой жизни я была смотрительницей залов в корпусе Бенуа. Может, прямо туда? Там сейчас передвижники.

- А вы можете показать что-нибудь необычное? Что угодно, но, чтобы у меня создалось новогоднее настроение?

- Это будет непросто, - задумчиво раздалось из куры. - Сами понимаете, это же Петербург: серость, морось, мертвые старухи-процентщицы. Но попробуем.

…Чердак был старым, пыльным, зато располагал широким лазом на крышу. Мой смартфон показывал 23:58

- Посмотрите-ка, - предложила кура, и я выглянул в лаз.

Передо мной открылось пространство. Оно было ограниченным и бесконечным одновременно. Море коричнево-красных крыш, слегка заснеженное, чуть колеблющееся, умиротворяющее, тревожащее и утишающее вновь. Кошачьи спины мостов над белой рекой. Дыбящий гранит всадник. Поддерживающие небосвод купола в вечной борьбе с пронзающими его шпилями. Легкий, по-зимнему слабый, еле ощутимый, но такой морской запах. Крик новорожденного в Снегиревке, последний вздох умирающего старика. А над всем этим пространством - кони и ангелы. Ангелы и кони. И те, и другие парят, пытаясь оторваться от своих постаментов. Кажется, взлети они одновременно, и утянут за собой город, туда, в низкое, но не давящее небо, а после - еще выше, в те края, откуда сами ангелы родом. И на сердце - мир. Мир, который, как я теперь точно знал, только и должен быть на душе в новогоднюю ночь.

Мне стало предельно ясно, о чем я напишу полполосы.

…- Как вы, нормально? - склонившийся надо мной врач похлопывал меня по щекам. Последняя пощечина оказалась весьма ощутимой.

- А где… кура?

- Выбросили.

- Как выбросили? - я даже подскочил. - Это же… Изабелла Витольдовна… Она же… с душой…

- Не с душой, а с душком, - улыбнулся доктор. - Вы бы поаккуратнее покупали еду на улице. Чревато.

…Над моей статьей редактор долго смеялся, но так ее и не принял. Сказал - народ не поймет. Ну и зря. Думаю, народ у нас умнее, чем кажется некоторым вдумчивым редакторам.