Загадать желание (на конкурс)

#новогодний_alterlit #Петербург #конкурс_alterlit

Город не помнил, когда заснул впервые и как долго находился в этом состоянии, но даже в редкие минуты пробуждения дремота не отпускала. Сквозь полураскрытые веки Питер видел, как застыли водные артерии, как Нева – быстрая и сильная превратилась в тягучий кисель. Как Ангел покинул Александровскую колонну, более не в силах удерживать свинцовый небосвод. Следом, на город опустилась тьма. Наверное, тогда и пришло это чувство, что люди покинули его навсегда? И лишь маленький золочёный кораблик на шпиле Адмиралтейства сиротливо поскрипывал, не давая городу забыть кто он. Питер растянул стрелку Васильевского, широко зевнув.

– Интересно, какой сегодня день? – подумал вслух город. – И почему я не вижу золотой купол Исаакиевского? И что за дурацкая шапка на нём?

Точно! Это же – снег. Это то, что Питер никогда не забывал. Снег и дождь! А ещё – ветер, порывистый и холодный, пронизывающий до плит. Вот и сейчас вьюжит, несёт сорванные рекламные постеры по Невскому, на Дворцовую. Но стоит им попасть на набережную, ветер поднимет их вверх и унесёт подальше. А вместе с ними остатки воспоминаний. Хотя, одно из них, самое яркое и тёплое, связано именно со снегом.

В далёком прошлом, когда Питер сбивался со счёта – вот сколько людей жили в городе, на каждой площади люди ставили большие зеленые деревья, с иголками вместо листьев. Они называли их ёлками и наряжали: стеклянными разноцветными шарами, блестящей мишурой и гирляндами. Звучала музыка, повсюду слышался смех и чувствовалось тепло, даже, когда электрические провода покрывались инеем. Наверное, наступит день и, проснувшись, Питер поймёт, что совсем ничего не помнит. Станет ли это концом или мучительным продолжением и без того одинокой жизни? Город не мог знать. Как и того, что с ним случилось. Ему никто не рассказывал.

Он приготовился забыться сном, как обычно это бывало, как вдруг заприметил на одной из улиц хилую фигуру человека. Каждая чугунная ограда города заискрилась, словно в неё ударил ток.

– Не может быть! – воскликнул Питер. – Неужели, вернулись?

Осторожно, чтобы не спугнуть, город присмотрелся повнимательней. Определенно – человек. Маленький. Возможно, подросток. Но, тогда, где его родители? Город пробежался по всем проспектам и переулкам, пусто. Пусть так, что с того? Даже, если в Питере будет жить всего один человек, город перестанет считать себя брошенным и сделает всё, чтоб этот подросток остался. Пока город пытался упорядочить мысли, нахлынувшие с момента появления человека, не заметил, как тот скинул рюкзак и достал карту. Невероятно, карту?! Получается, забрёл не случайно? Сверившись, убрал за пазуху и направился в сторону центра, с трудом продираясь по заснеженным улицам. Питер отметил, что подросток неплохо ориентируется в темноте, и продолжал следить за ним, затаив дыхание: вот, повернул на Суворовский, вышел на Невский и идёт к Дворцовой. Интересно, что в рюкзаке? Выглядит тяжелым. Питер вдруг осознал, что давно не испытывал такого волнения. Стряхнув снег с крыш, взвизгнул качелями и закашлялся трубами ТЭЦ. Ожил.

Вадим посмотрел на часы и прикинул расстояние, которое предстояло пройти.

– Должен успеть, – разговаривать с самим с собой давно вошло в привычку.

Однажды, он услышал, как старейший из сталкеров рассказывал, что на северо-западе есть город. И если в новогоднюю ночь загадать желание возле ёлки на Дворцовой площади, непременно исполнится. Сам, лично, Вадим никого из тех, кому удалось, не встречал. Возможно, их желания сбылись, и они живут себе припеваючи где-нибудь в соседней галактике, подальше вечного холода. Он родился в самый разгар климатических войн и быстро осиротел. Его подобрала группа выживших с востока. Они много перемещались в поисках таких же счастливчиков, но чем больше бродили, тем больше теряли. Иногда Вадим и сам удивлялся, как ему удалось выжить и отметить семнадцатый день рожденья? А в этот новый год, ему исполнится восемнадцать!

– Вау! – не сдержался Вадим, оказавшись, наконец, на Дворцовой площади. – И где ставить ёлку? Может, возле столба, того, что посередине? Или чуть в стороне?

Выбрал первый вариант. Вынул из рюкзака небольшую елочку, воткнул в снег и принялся украшать. Всем, что подворачивалось под руку, пока он шёл в Питер и могло сойти за игрушки. Цветные ленты заменили мишуру, а шишки, закрепленные на веревке, гирлянду.

Город смотрел на Вадима, и не мог поверить. Настоящий новый год? Невероятно. Даже лёд в канале затрещал. И ничего, что дерево крохотное. Зато, с человеком, их теперь – двое. Он заметил, как Вадим опустился на колени и, наклонившись, прошептал что-то, словно догадался, что подслушивают. Часы пробили двенадцать. Тысячи сосулек зазвенели, словно выстукивая мелодию. Вадим поднялся, отряхнул снег и осмотрелся в поисках пристанища. Неподалеку нашлась квартира с целыми дверьми и окнами. «Всё лучше, чем на улице», – думал он, засыпая на промерзшем диване, свернувшись калачиком.

– Спи, – убаюкивал Питер, – снег обязательно растает, и я покажу тебе тюльпаны, белую ночь и сирень.

В небе зажглась звезда, за ней вторая, а потом ещё и ещё. Питер много лет не видел над собой такого ясного неба. Значит, желание Вадима и правда сбудется! Откуда Вадиму знать, что город умеет читать по губам? Стрелка Васильевского растянулась в улыбке.